На главную страницу сайта
Венедикт Ерофеев
Из записных книжек
- Ничто не вечно, кроме позора.
- А Мопассан, например, самой пошлой вещью на свете называл Эйфелеву башню.
- У Чехова повсюду и постоянно герои поют романс "Не говори, что молодость сгубила…" Что это такое?
- Кто создал наше тело? - Природа. Она живит и разрушает его каждый день. Кто выпестовал наш дух? - Алкоголь выпестовал наш дух, и так же разрушает и живит его, и так же постоянно.
- А интересно, для чего чучмекам надо было устраивать в Ташкенте землетрясение?
- Есть языки в которых вообще нет бранных слов и выражений, тем более нецензурных. У малайцев, например, самое сильное оскорбление и ругательство: "Как тебе не стыдно!"
- Гляжу я на тебя, Тихонов, и думаю: отчего это все великие люди плохо воспитаны?
- У В.Тихонова ни сердца, ни ума, ни постоянства, ни идеи - одно только: индивидуальность.
- А что нам с этих трёхсот грамм будет? Мы же гипербореи.
- Виною молчания еще и постоянное отсутствие одиночества: стены закрытых кабин мужских туалетов исписаны все снизу доверху, в открытых - ни строчки.
- Эпикур в письме к Менелаю: "Благодарение божественной натуре, за то, что она нужное сделала нетрудным, а трудное - ненужным".
- Мистика всегда шла бок о бок с половой распущенностью.
- "Гибельные следствия полуфилософии" (Карамзин).
- Вот и Христос: "Тут же разрушу храм и в три дня его построю". Почему же в три, если он мог и в одно мгновение? Так убедительнее для обывателя.
- Протопоп у Лескова: "Мечтателю подобает говорить бестолково".
- Да мало ли от чего дрожит рука? От любви к отечеству.
- У меня было какое-то важное дело на душе.
- На левую ногу я надел ботинок без носка, на правую - только носок. Пусть все видят, что я взволнован.
- Обожаю простые удовольствия. Это последнее прибежище сложных натур.
- свежа, как предание
- Какого им еще мессию? И что он сможет добавить к тому, что тот уже сказал? Этот, ихний, будет молчать и заниматься судопроизводством.
- Установить для Мельниковой, был ли Дантес евреем, она мне за это полтинник даст.
- Если в граммах считать, я больше пролил слез, чем Боря водки выпил.
- Ткацкая фабрика имени Пенелопы.
- Розанов цитирует Гоббса: истина вроде той, например, что сумма углов треугольника равна 180 градусов, не обошлась ни в одну каплю крови, поскольку это истина, не затрагивающая ничьих интересов.
- Лёва набран петитом, а я курсивом.
- и скончался на 88-м чихе под громкий смех окружающих
- А в ответ сказать какую-нибудь гадость, например: "Служу Советскому Союзу".
- В поваренной книге определение того, что такое гювеч - болгарское национальное кушанье из мяса, риса и овощей, которое может быть приготовлено без мяса, без риса и без овощей.
- Хватит плоского реализма. Поговорим о чем-нибудь несуществующем: о деньгах Тихонова, об уме Любчиковой.
- "Перед великим умом я склоняю голову, - сказал пошляк Гёте, - Перед великим сердцем - колени".
- Родилась тогда-то. И была со мной каждый день. А потом куда-то делась, я не знаю куда.
- Кто бы ни был прав - Библия или Дарвин - мы происходим, стало быть от еврея или от обезьяны.
- Почему я должен болеть за арабов? Ни один араб меня еще ни разу не похмелил.
- талант собутыльничества
- В древнеегипетском эпосе, оправдательная речь умершего:
"Я не чинил зла людям
И не нанес ущерба скотам.
Я не был причиною недуга
И не был причиною слез".
- Пора домой. Я чем-то удручен.
- нам больше невозможно пить по этому прейскуранту
- И еще мы обязаны свято оберегать массивы Уссурийской тайги. Так разве я нарушил? Я сижу и свято оберегаю. Я в эти массивы еще даже ни одного окурка не бросил.
- Когда Господь глядит на человека, он вдыхает в него хоть чего-нибудь. А тут он выдохнул.
- А мы для них, для жидов, просто окружающая среда, среда обитания.
- Если б меня спросили: как ты вообще относишься к жизни, я бы примерно ответил бы: нерадиво.
- Куда ты ведешь нас, безумный старик?
- А хуй его знает, я сам заблудился.
- Кто это говорил, что деревья - это всего-навсего недопиленные бревна?
- Нас четверо на даче. Трое со мной: юный, добрая и вечный.
- бесполезное ископаемое, вот кто я
- Человек - это звучит горько (просто сорвалось).
- Китаёзы, оказывается, те, изобретшие порох, использовали его только в пиротехнике. Ничего, главное, им в голову не пришло.
- - Да ты же написал гимн Советского Союза. И слова твои, и музыка твоя.
- ощущение своей социальной второстепенности
- О пастухах достаточно сказано уже у Вергилия.
- торжественно провозглашать элементарные истины
- четверых убил, шестерых изнасиловал, короче, вел себя непринужденно
- не второсортная, а сорт "Б"
- Ни один композитор мира не покончил собой и не умер насильственной смертью.
- Мир, как Владик Цидринский, мал, плохо склеен, скорбен, и только иногда натужно говорлив и бодр.
- Розанов: "Русь молчалива и застенчива, и говорить почти что не умеет. Вот на этом просторе и разгулялся русский болтун".
- Симпатичный шалопай - да это почти господствующий тип у русских.
- моя хлопотливая и суматошная должность тунеядца
- "продал себя за рюмочку похвалы" (Розанов)
- "Ты-то, Ерофеев, возвышенных соображений, ты высмаркиваешь на всё, что для них нужнее всего, но все-таки и их позови, вдруг да они возвышеннее тебя?"
- Меня, прежде чем посадить, надо выкопать.
- Скатертями - все твои дороги.
- пребывая в бдении и алкании день и нощь
- Не пойдем никуда, чтобы на людей не смотреть и себя не показывать.
- сочетать неприятное с бесполезным
- О принципе добровольности, американский публицист Норт: "Я предпочел бы видеть весь мир пьяным добровольно, чем одного человека трезвым насильно".
- Христа (как следует) знали 12 человек, при 3-х с половиной миллионах жителей земли, сейчас Его знают 12 тысяч при 3,5 миллиардах. То же самое.
- В этом мире я только подкидыш.
- Завтра написать Курту Вальдхайму о том, что я признаю независимую республику Гвинею-Бисау.
А Курт Вальдхайм мне в ответ телеграмму: "Дурак ты".
- Карамзин изобрел только букву "ё". Х, П и Ж изобрели Кирилл и Мефодий.
- "Лучше быть стройным тунеядцем, чем горбатым ударником"
- Люди, не убивайте друг друга, ибо это доставляет мне огорчение.
- издержки детопроизводства
- фамилии: Пассажиров и Инвалидов
- о Спартанском царе Клеомене: "общаясь со скифами, он научился пить неразбавленное вино и от этого впал в безумие" (у Геродота).
- Я смело могу занимать произраильскую позицию, Кувейт и Бахрейн не обрекут меня на нефтяной голод, - зачем мне нефть?
- У Г.П.Федотова определение понятия "русская интеллигенция":
"Русская интеллигенция есть группа, движение, традиция, объединяемые идейностью своих задач и беспочвенностью своих идей".
- Чередование Бориных душевных состояний: сначала преодоление подавленности, потом подавление этой преодоленности etc.
- стремительное превращение сопляка в старого хрена
- Когда камыш только шумит, гнуться деревья.
- Замечаю в канун 56-й годовщины: я умею кривить морду только слева направо, справа налево не получается.
- Геродот говорит: надо чтить чужие обычаи. И спустя двести страниц: "Закапывать жертвы в землю живыми - персидский обычай".
- "Выживание наиболее приспособленных" (о выселении Тихонова из квартиры Любчиковой).
- Вот как. Из пьесы "Саул" Жида: слуга говорит: "Он помешался! Видишь ли, я охотно допускаю, что можно всю ночь напролет пить вино; или же молиться, если у вас на сердце неизбывная тяжесть; или, наконец, смотреть на небо, чтобы узнать, какая будет завтра погода… Но все три дела разом! Он помешался".
- Надо погодить называть август месяцем растрав и изнеможения, хотя сегодня уже 3-е. Дождись поднятий.
- Мое сердце не говорит этой музыке "нет", но и "да" оно не говорит. Мое сердце пожимает плечом, когда слушает ее.
- У него бездна ответов и он удивлялся: почему так мало вопрошаем? почему ленивы и не любопытны и суетны?
- К вопросу о таланте. Эллинское "талант" это примерно 1400 рублей в валюте XIX века.
- Как говорил Фома, "я впал в несовершенство".
- Эллины были тверже в этом отношении. Агамемнон возвращается (через 10 лет) со своею Кассандрою и застает Клитемнестру с Эгисфом. Никто не думает убить Агамемнона за блядки, его убивают не за блядки. А Клитемнестра подсудна со всех сторон.
- Степень бабьего достоинства измерять количеством тех, от чьих обьятий они уклонились.
- "Ты не холоден и не горяч, ты только тепловат; не могу тебя терпеть, выплюну тебя из уст моих" (Иегова, Ветхий Завет).
- все равно пригвожденность, ко кресту ли, к трактирной ли стойке…
- Предсмертную тоску Пушкина ("Ах, какая тоска!", он говорил, что от нее страдает больше чем от боли) - приписали воспалению брюшной полости.
- Последнее, что ел Пушкин в этой жизни была морошка. "Перед самой смертью ему захотелось морошки". Натали кормила его с рук.
- "инфантерия" - это, оказывается, всего-навсего "пехота"
- Дураки, они свою столицу Христианию переименовали в Осло.
- Шопенгауэр: "Жизнь вполне терпима, но вряд ли стоит родовых мук".
- Мы все так опаскудились мозгами и опаршивели душой, что нам 13-летняя привязанность кажется феноменом. Мы, правда, живем в мире техники и скоростей, ну, что ж, пропусти технику, иначе действительно собьет, протиснись сквозь все эти такси и иди куда тебе надо.
Цитаты из поэмы "Москва-Петушки"
Уведомление автора
Первое издание "Москва - Петушки", благо было в одном экземпляре, быстро разошлось. Я получал с тех пор много нареканий за главу "Серп и Молот - Карачарово", и совершенно напрасно. Во вступлении к первому изданию я предупреждал всех девушек, что главу "Серп и Молот - Карачарово" следует пропустить не читая, поскольку за фразой "И немедленно выпил" следует полторы страницы чистейшего мата, что во всей этой главе нет ни единого цензурного слова, за исключением фразы "И немедленно выпил". Добросовестным уведомлением этим я добился только того, что все читатели, в особенности девушки, сразу же хватались за главу "Серп и Молот - Карачарово", даже не читая предыдущих глав, даже не читая фразы "И немедленно выпил". По этой причине я счел необходимым во втором издании выкинуть из главы "Серп и Молот - Карачарово" всю имевшуюся там матерщину. Так будет лучше, потому что, во-первых, меня станут читать подряд, а во-вторых, не будут оскорблены.
В. Ер.
- Один мой знакомый говорил, что кориандровая действует на человека антигуманно, то есть, укрепляя все члены, расслабляет душу. Со мной почему-то случилось наоборот, то есть душа в высшей степени окрепла, а члены ослабели, но я согласен, что и это антигуманно.
- Но ведь не мог же я пересечь Садовое Кольцо, ничего не выпив? Не мог. Значит, я еще чего-то пил.
- Во благо ли себе я пил, или во зло? Никто этого не узнает и никогда теперь не узнает. Не знаем же мы вот до сих пор: царь Борис убил царевича Дмитрия или наоборот?
- Что это за подъезд, я до сих пор не имею понятия; но так и надо. Всё так. Всё на свете должно происходить медленно и неправильно, чтобы не сумел загордиться человек, чтобы человек был грустен и растерян.
- Я пошел направо, чуть покачиваясь от холода и горя, да, от холода и горя. О, эта утренняя ноша в сердце! о, илюзорность бедствия! о, непоправимость! Чего в ней больше, в этой ноше, которую еще никто не назвал по имени, чего в ней больше: паралича или тошноты? истощения нервов или смертной тоски где-то неподалеку от сердца?
- О, тщета! О, эфемерность! О, самое бессильное и позорное время в жизни моего народа - время от рассвета, до открытия магазинов! Сколько лишних седин оно вплело во всех нас, в бездомных и тоскующих шатенов! Иди, Веничка, иди!
- - Спиртного ничего нет, - сказал вышибала. И оглядел меня всего , как дохлую птичку или как грязный лютик.
"Нет ничего спиртного!!!"
Я, хоть и сжался от отчаяния, но все-таки сумел промямлить, что пришел вовсе не за этим. Мало ли зачем я пришел? Может быть, экспресс на Пермь по какой-то причине не хочет идти на Пермь, и вот я сюда пришел: съесть бефстроганов и послушать Ивана Козловского.
- Все голоса у всех певцов одинаково мерзкие, но мерзкие у каждого по-своему. Я поэтому легко их на слух различаю.
- - Интересно. Вымя есть, а хересу нет!
- Я весь как-то сник и растерял душу.
- - Я ведь из Сибири, я сирота… А просто чтобы не так тошнило… хереса хочу.
Зря я это опять сказал про херес, зря!
- Ну, конечно. Все они считают меня дурным человеком. По утрам и с перепою я сам о себе такого же мнения. Но ведь нельзя же доверять мнению человека, который еще не успел похмелиться! Зато по вечерам - какие во мне бездны! - если, конечно, хорошо набраться за день - какие бездны во мне по вечерам!
- Я вынул из чемоданчика всё, что имею и всё ощупал: от бутерброда до розового крепкого за рупь тридцать семь. Ощупал - и вдруг затомился. Еще раз ощупал и поблёк… Господь, вот ты видишь, чем я обладаю. Но разве ЭТО мне нужно? Разве по ЭТОМУ тоскует моя душа? Вот, что дали мне люди, взамен того, по чему тоскует душа! А если б они мне дали ТОГО, разве нуждался бы я в ЭТОМ? Смотри, Господи, вот: розовое крепкое за рупь тридцать семь…
И, весь в синих молниях, Господь мне ответил:
- А для чего нужны стигматы святой Терезе? Они ведь ей тоже не нужны. Но они ей желанны.
- Вот-вот! - отвечал я в восторге. - Вот и мне, и мне тоже - желанно мне это, но ничуть не нужно!
"Ну раз желанно, Веничка, так и пей" - тихо подумал я, но всё медлил. Скажет мне Господь еще что-нибудь или не скажет?
Господь молчал.
Ну хорошо. Я взял четвертинку и вышел в тамбур. Так. Мой дух томился в заключении четыре с половиной часа, теперь я выпущу его погулять. Есть стакан и бутерброд, чтобы не стошнило. И есть душа, пока еще чуть приоткрытая для впечатлений бытия. Раздели со мной трапезу, Господи!
И немедленно выпил.
- Я уважаю природу, было бы некрасиво возвращать природе ее дары… Да.
- Зато у моего народа - какие глаза! Они постоянно навыкате, но - никакого напряжения в них. Полное отсутствие всякого смысла - но зато какая мощь! (Какая духовная мощь!) Эти глаза не продадут. Ничего не продадут, и ничего не купят. Что бы ни случилось с моей страной, во дни сомнений, во дни тягостных раздумий, в годину любых испытаний и бедствий, - эти глаза не сморгнут. Им всё божья роса…
- - Ты Манфред, ты Каин, а мы как плевки у тебя под ногами.
- Я знаю многие замыслы Бога, но для чего он вложил в меня столько целомудрия, я до сих пор так и не знаю.
- - А вот это тот самый Веничка Ерофеев. Он знаменит очень многим, но больше всего, конечно, тем знаменит, что за всю свою жизнь ни разу не пукнул…
- И так всю жизнь. Всю жизнь довлеет надо мной этот кошмар - кошмар, заключающийся в том , что понимают тебя не превратно, нет - "превратно" бы еще ничего! - но именно СТРОГО НАОБОРОТ, то есть совершенно по-свински.
- Что они обнаружили, вломившись к нам в контору? Они ничего не обнаружили, кроме Лёхи и Стасика: Лёха дремал на полу, свернувшись клубочком, а Стасик блевал.
- И вот - я торжественно объявляю: до конца моих дней я не предприму ничего, чтобы повторить мой печальный опыт возвышения. Я остаюсь внизу и снизу плюю на всю вашу общественную лестницу. Да. На каждую ступеньку лестницы - по плевку. Чтобы по ней подыматься, надо быть жидовскою мордою без страха и упрека, надо быть пидорасом, выкованным из чистой стали с головы до пят. А я - не такой.
- Петушки - это место, где не умолкают птицы ни днем ни ночью, где ни зимой ни летом не отцветает жасмин. Первородный грех, может он и был, там никого не тяготит. Там даже у тех, кто не просыхает по неделям, взгляд бездонен и ясен…
- Я пил из горлышка, запрокинув голову как пианист, и с сознанием величия того, что еще только начинается и чему еще предстоит быть.
- "Не в радость обратятся тебе эти тринадцать глотков," - подумал я, делая тринадцатый глоток.
- Помню, еще очень давно, когда при мне заводили речь или спор о каком-нибудь вздоре, я говорил: "Э! И хочется это вам толковать об этом вздоре!" А мне удивлялись и говорили: "Какой же это вздор? Если и это вздор, то что же тогда не вздор?" А я говорил: "О, не знаю, не знаю! Но есть."
Я не утверждаю, что мне - теперь - истина уже известна
или что я вплотную к ней подошел. Вовсе нет. Но я уже на такое расстояние к ней подошел, с которого ее удобнее всего рассмотреть.
- Как же мне не быть скушным и не пить кубанскую? Я это право заслужил.
- Надо привыкнуть смело, в глаза людям говорить о своих достоинствах. Кому же как не нам самим, знать, до какой степени мы хороши?
- Очень глупо умереть, зная одну только букву "Ю" и ничего больше не зная.
- … смеется надо мною, как благодатное дитя.
- "Человек смертен" - таково мое мнение. Но уж если мы родились - ничего не поделаешь, надо немножко пожить…
- Я в их годы делал так: вечером в четверг выпивал одним махом три с половиной литра ерша - выпивал и ложился спать, не разуваясь, с одной только мыслью: проснусь я утром в пятницу или не проснусь?
И все-таки утром в пятницу я не просыпался, а просыпался утром в субботу, разутый, и уже не в Москве, а под насыпью железной дороги в районе Наро-Фоминска.
- Сызмальства почти, от молодых ногтей, любимым словом моим было "дерзание". И - Бог свидетель - как я дерзал! Если вы так дерзнете - вас хватит кондрашка или паралич.
- Нет, честное слово, я презираю поколение идущее вслед за нами. Оно внушает мне отвращение и ужас. Максим Горький песен о них не споет, нечего и думать. Я не говорю, что мы в их годы волокли с собою целый груз святынь - Боже упаси! - святынь у нас было совсем чуть-чуть, но зато сколько вещей на которые нам было НЕ НАПЛЕВАТЬ. А вот им - на всё наплевать.
- И тьфу на вас, наконец! Лучше оставьте янкам внегалактическую астрономию, а немцам - психиатрию. Пусть всякая сволота вроде испанцев идет на свою корриду глядеть, пусть подлец-африканец строит свою Асуанскую плотину, пусть строит, подлец, все равно ее ветром сдует, пусть подавится Италия своим дурацким бель-канто, пусть!.. А мы, повторяю, займемся икотой.
- ОН непостижим уму, а следовательно, ОН есть.
- Да, больше пейте, меньше закусывайте. Это лучшее средство от самомнения и поверхностного атеизма.
- Пить просто водку, даже из горлышка - в этом нет ничего кроме томления духа и суеты.
- Пахуч и странен этот коктейль. Почему он пахуч, вы узнаете потом. Вначале объясню чем он странен.
Пьющий просто водку сохраняет и здравый ум и твердую память или, наоборот, теряет разом и то и другое. А в случае со "Слезой комсомолки" просто смешно: выпьешь сто грамм, этой слезы, - память твердая, а здравого ума как не бывало. Выпьешь еще сто грамм - и сам себе удивляешься: откуда взялось столько здравого ума? И куда девалась вся твердая память?
- Это уже не напиток - это музыка сфер. Что самое прекрасное в мире? - борьба за освобождение человечества. А еще прекраснее вот что:
- Итак, "Сучий потрох" подан на стол. Пейте его с появлением первой звезды, большими глотками. Уже после двух бокалов этого коктейля человек становится настолько одухотворенным, что можно подойти и целых полчаса с расстояния полутора метров, плевать ему в харю, и он ничего тебе не скажет.
- У меня душа, как у троянского коня пузо, МНОГОЕ вместит.
- - А Модест-то Мусоргский! Бог ты мой, а Модест-то Мусоргский! Вы знаете, как он писал свою бессмертную оперу "Хованщина"? Это смех и горе. Модест Мусоргский лежит в канаве с перепою, а мимо проходит Николай Римский-Корсаков, в смокинге и с бамбуковой тростью. Остановится Николай Римский-Корсаков, пощекочет Модеста своей тростью и говорит: "Вставай! Иди умойся и садись дописывать свою божественную оперу "Хованщина"!"
- Все ценные люди России, все нужные ей люди - все пили как свиньи. А лишние, бестолковые - нет, не пили. Евгений Онегин в гостях у Лариных и выпил-то всего навсего, брусничной воды, и то его понос пробрал.
- - Как же! Разбудишь его, вашего Герцена! Ему еще в Храпунове надо было выходить, а он всё едет, собака!..
- - За здоровье тайного советника Иоганна фон Гёте!
- Глупая, глупая природа, ни о чем она не заботится так рьяно, как о равновесии!
- У нас тут прямо как у Тургенева: все сидят и спорят про любовь…
- Конечно, у Ивана Тургенева всё это немножко не так, у него все собираются к камину, в цилиндрах, и держат жабо на отлёте…
- Надо чтить, повторяю, потемки чужой души, надо смотреть в них, пусть даже там и нет ничего, пусть даже там дрянь одна - все равно: смотри и чти, смотри и не плюй…
- Я ведь как Жанна д'Арк. Та тоже - нет, чтобы коров пасти и жать хлеба - так она села на лошадь и поскакала в Орлеан, на свою попу приключений искать.
- Обойдусь! Месяцок поблядую и под поезд брошусь! А потом пойду в монастырь и схиму приму! Ты придешь прощенья ко мне просить, а я выйду во всем черном, обаятельная такая, и тебе всю морду исцарапаю собственным своим кукишем.
- Мое недоумение разделяла вся Европа. А бабушка моя, глухонемая, с печки мне и говорит: "Вот видишь, как далеко зашла ты, Дашенька, в поисках своего "я"!"
- Хочешь ты, например, остановиться в Эболи - пожалуйста, останавливайся в Эболи. Хочешь идти в Каноссу - никто тебе не мешает, иди в Каноссу. Хочешь перейти Рубикон - переходи…
- фамилия у него какая-то звучная и дурацкая, вроде, сэр Комби Корм…
- Он умер от тоски и от чрезмерной склонности к обобщениям.
- Ничего, Ерофеев, ничего. Пусть смеются, не обращай внимания. Как сказал Саади, будь прям и прост как кипарис, и будь как пальма щедр. Не понимаю, причем тут пальма, ну да ладно, все равно, будь как пальма.
- - А! Это ты! - кто-то сказал у меня за спиной таким приятным голосом, таким злорадным, что я даже поворачиваться не стал. Я сразу понял, кто стоит у меня за спиной. "Искушать сейчас начнет, тупая морда! Нашел же ведь время - искушать!"
- Так это ты, Ерофеев? - Спросил Сатана.
- Конечно, я. Кто же еще?..
- Тяжело тебе, Ерофеев?
- Конечно, тяжело. Только тебя это не касается. Проходи себе дальше, не на такого напал…
- А раз тяжело, - продолжал Сатана, - смири свой порыв. Смири свой духовный порыв, - легче будет.
- Ни за что не смирю.
- Ну и дурак.
- От дурака слышу.
- Ну ладно, ладно… уж и слова не скажи!.. Ты лучше вот чего: возьми - да и на ходу из электрички выпрыгни. Вдруг да и не разобьешься…
Я сначала подумал, потом ответил:
- Не-а, не буду я прыгать, страшно. Обязательно разобьюсь…
И Сатана ушел, посрамленный.
- "Знаменитый ударник Алексей Стаханов два раза в день ходил по малой нужде и один раз в два дня - по большой. Когда же с ним случался запой, он четыре раза в день ходил по малой нужде и ни разу - по большой. Подсчитай, сколько раз в год ударник Алексей Стаханов сходил по малой нужде, если учесть, что у него триста двенадцать дней в году был запой"
- "Человек не должен быть одинок" - таково моё мнение. Человек должен отдавать себя людям, даже если его и брать не хотят.
- Талифа куми, как сказал Спаситель, то есть встань и иди. Встань, оботри пальто, почисти штаны, отряхнись и иди.
На главную страницу сайта